Есть ли статья какого-либо кодекса, которая запрещает лазить по крышам?

Содержание

Руферы штрафов не боятся

Есть ли статья какого-либо кодекса, которая запрещает лазить по крышам?
Ну кто из нас в юные годы не лазал по крышам? Пацаны почти все лазали, девочки — через одну. Не отказывался в своё время от этой мальчишеской забавы и член Совета Федерации Вадим Тюльпанов.

— Ну да, забирался с друзьями на наш дом, — признался сенатор. — Я тогда жил на Дачном проспекте в Петербурге. То есть ещё в Ленинграде.

Сегодня Тюльпанов — один из главных борцов с теми, кто любит лазать по крышам и разным высотным объектам. Сами себя такие люди называют руферами (от английского roof — крыша), и их в России — пруд пруди.

Причём это уже не пацаны, а вполне совершеннолетние юноши и девушки. Но в основном, конечно, юноши. Они покоряют башни и шпили, купола и мосты, делают там фото и выкладывают их в Интернет.

За ними, разумеется, лезут малолетки, чтобы тоже сфотографироваться на фоне раскинувшихся просторов — и иногда срываются вниз.

— В последнее время случаи, когда руферы гибнут, участились, — вздохнул сенатор. — Они ради селфи наверх лезут, чтобы потом в Сети похвастаться, — и падают, разбиваются. А мы обязаны заботиться о сохранности жизни и здоровья наших граждан. Поэтому я и внёс законопроект о руферах.

Документ предусматривает резкое ужесточение наказания за рискованные забавы — с нынешних 300-500 рублей до 5-10 тысяч. А если какая организация захочет провести экскурсию по крышам, то штраф уже составит 50-100 тысяч.

— В законопроекте говорится о проникновении на охраняемые объекты, — пояснил Вадим Тюльпанов. — Потому что крыши, башни, мосты — пусть и плохо, но всё же охраняемые.

За адреналином

Трагедий в последнее время и правда стало многовато. Буквально на днях в Крыму двенадцатилетний пацан играл с друзьями на крыше костёла — провалился в дыру и разбился насмерть. В октябре в Липецке молодой человек отдыхал с друзьями на крыше восемнадцатиэтажки — сорвался, погиб. Другой любитель острых ощущений в Петербурге полез на строительный кран — итог тот же.

Ещё один 17-летний петербуржец в июне забрался на своды железнодорожного моста, задел контактный провод — и был убит током. Точно такой же случай произошёл в марте под Москвой — погиб 14-летний школьник. Месяц назад в Петербурге могло произойти ещё одно ЧП: руфер-экстремал Павел Гогулан полез без страховки над Невским проспектом по проводам оптоволоконной связи.

Долез до середины — и явно устал. А высота — двадцать метров. Но Павел собрался с силами и добрался до крыши на другой стороне магистрали.

Гогулан — руфер в Питере известный. Коллеги считают его самым «отмороженным» — он знаменит своими восхождениями на самые опасные городские вершины, причём в разных городах мира, и всегда без страховки.

Встретились мы с Павлом в центре Петербурга, и он сразу повёл нас на крышу.

— Это не опасная крыша, на неё даже дети ходят, — успокоил он, доставая из кармана ключ от подъезда.

Лифтом на седьмой этаж, потом лестничный пролёт до чердака — дверь оказалась открыта, хотя у Павла был ключ и от неё. Дальше — согнувшись под низким потолком, между труб. И наконец, через слуховое окно на крышу.

Подсвеченный огнями вечерний Питер выглядел потрясающе. Если бы не холодный ветер, напоминающий о скорой зиме, можно было бы любоваться этой картиной часами.

Но когда на улице около нуля, хочется поскорее в тепло. Павел не разделял этого желания — он ходил по самому краю крыши и явно получал от этого удовольствие.

Листы кровельного железа тихонько прогибались под его ногами, гулко ухали куда-то вглубь чердака.

— Мы жильцам дома не мешаем?

— Нет, им не слышно. Тут, кстати, пара в мансарде живёт, они и сами на крышу выходят.

Рядом с трубой мы заметили бутылку из-под шампанского.

— Свидание у кого-то было, — кивнул Павел. — Эта крыша популярна: она простая, а вид отсюда — один из лучших в городе. Так что парочки сюда часто ходят — романтика. Но эти ребята скромно посидели, обычно больше бутылок остаётся.

Мы перешагнули через какую-то тумбу. На ней белой краской было написано: «Место, чтобы смотреть «Алые паруса». Речь — об июньском празднике выпускников, одном из самых ярких событий Петербурга.

Колоссальное пиротехническое шоу, сопровождаемое музыкой, в финале которого в Неву заходит корабль под алыми парусами, собирает миллионы людей на набережной.

Но кто-то, судя по всему, предпочитает смотреть на это действо сверху.

— Нет, это в прошлом, — вздохнул Павел. — Сейчас на этой крыше в «Алые паруса» полиция стоит. А раньше человек по двести помещалось.

— Ваши противники утверждают, что своим хождением вы портите крыши. Не жалко?

— Доля правды в этом есть. Но не настолько, как говорят. Нас не поэтому хотят запретить. Хотят, чтобы мы не лазали на госучреждения и памятники архитектуры.

— Так и не лазайте, вам что, других крыш мало?

— Мы лазаем за красивым видом, чтобы получить впечатление. А такого вида, как с Адмиралтейства, точно нигде нет — видны Исаакий, Невский, Гороховая.

Кстати, в начале октября Гогулан с друзьями забирался на Адмиралтейство, прогулялся по карнизу со скульптурами, подобрался к башенным часам, а потом выложил фотоотчёт об этом в Интернете.

То, что в здании размещается Главный штаб ВМФ России, не помешало: военный объект, как выяснилось, напоминает проходной двор.

Как и полпредство президента по СЗФО — фото на куполе рядом с развевающимся флагом тоже имеется в портфолио Павла.

— Да не за фотографиями мы туда лезем! — отверг очередной довод своих противников Павел. — Когда поднимаешься наверх, больше охватываешь взглядом. Пространство! А фотки — дело десятое. Лазаем же не ради селфи, а ради высоты. Фото — это только способ потом вспомнить те эмоции, которые ощущал.

— В общем, вы романтики?

— Не скажу, что романтики, скорее мы адреналинщики. Но есть и романтики.

Плата за комфортный спуск

Питер — это Мекка для руферов. На крыши любят забираться и в Париже, и в Москве, и в Киеве, но Петербург — город номер один.

— Здесь можно пройти по крыше целый квартал, — пояснил Гогулан. — Это очень привлекает. Из Москвы сюда приезжает много руферов, да и тех, кто просто хочет романтики. Петербург ведь — это город романтиков!

— Давай не будем юлить: люди платят деньги таким, как ты, чтобы подняться на крышу. Получается, это бизнес на романтике?

— А я и не юлю. Да, многие на этом зарабатывают.

— Кто чаще просится наверх? Девушки?

— Парни чаще. На втором месте пары. Залезут наверх, посидят, посмотрят на Неву, Петропавловку, развод мостов да и спустятся.

— Вы на любую крышу залезть можете?

— Практически на любую. Ходим по подъездам, смотрим, где можно пройти наверх. Но самое интересное — не просто залезть, а составить план, как попасть на закрытую крышу.

— И как попадаете?

— По фасадам, по балконам, по трубам.

— Без страховки?

— Без.

— А если сорвётесь?

— Пока обходится.

К возможному повышению штрафов до десяти тысяч рублей Гогулан отнёсся на удивление спокойно:

— В Европе наказание ещё строже — пятьсот евро. Но мы всё равно лазаем. Один раз меня задержали, но обошлось без штрафа.

— То есть сумма в десять тысяч рублей вас не остановит?

— Не остановит, — засмеялся Гогулан. — Нас же ещё поймать надо. А ловят малышню, школьников, которые кое-как лазают. Меня за два года всего три раза поймали, и то только потому, что лень было уходить тем же путём, что пришёл. А так заплатил пятьсот рублей и спустился с комфортом. Ну, теперь будет не пятьсот, а десять тысяч — за удовольствие надо платить.

— Если ваш Тюльпанов думает, что его закон поможет, то не поможет, так ему и передайте, — резюмировал Павел. — Будем быстрее бегать. Если он хочет решить проблему, пусть сначала попробует изнутри её узнать.

Цивилизация возможна?

Руфер Игорь — полная противоположность Гогулану. Он стопроцентный романтик, лазает наверх исключительно за красотой, а рисковать жизнью и не думает. Игорь считает, что Павел — позор руферства, и от таких, как он, все неприятности.

— Гогулан — адреналинщик. Он физически и технически подготовлен, но его примеру следуют школьники и умирают, — объяснил Игорь.

— Хочешь красивый вид? Есть сотни достаточно безопасных крыш с потрясающими панорамами, хоть экскурсии води. А если на них сделать ограждения, настилы, поставить скамьи — будет и безопасность, и людям удовольствие, и жильцам дома прибыль.

За границей такие крыши есть, почему этого не сделать у нас? Почему, борясь с отморозками, надо запрещать всех руферов?

— А я и не против цивилизованного посещения крыш, — откликнулся Вадим Тюльпанов. — Если там всё сделано для безопасности, всё согласовано, — хотя я знаю, что это непросто, — пусть ходят. Я знаю, что в центре Петербурга есть несколько крыш, на которых даже рестораны работают. Люди едят, гуляют и любуются городом. Если вот так — я за.

Однако идея сделать некоторые крыши общедоступными почему-то огорчила Павла Гогулана:

— Это нам не интересно. Нас привлекает, что мы вроде и нарушаем закон, но по мелочи, за это даже почти не наказывают. А так — как на экскурсию сходить.